Материалы к переводу акафиста «Слава Богу за всё» на церковнославянский язык. Часть 1. Место акафиста «Слава Богу за всё» в русской богослужебной традиции

Московская Сретенская  Духовная Академия

Материалы к переводу акафиста «Слава Богу за всё» на церковнославянский язык. Часть 1. Место акафиста «Слава Богу за всё» в русской богослужебной традиции

Феодосий Кудряшов 11290



Каким должен быть язык богослужения вопрос, возникший уже много веков назад. Особый интерес он вызывает и в том ключе, что сегодня мы имеем параллельно с церковнославянским (языком Церкви) весьма отличающийся от него русский литературный язык, на котором, однако, написаны некоторые молитвы и, в частности, акафист «Слава Богу за все», которому посвящена настоящая статья. Разговор о нем следует начать с рассказа об акафисте как таковом.

С самых ранних лет существования христианства стоял, причем, иногда довольно остро, вопрос, на каком же языке необходимо молиться Богу — какой язык является языком Церкви. И когда христианская вера стала распространяться по лицу земли, когда стали образовываться новые автокефалии (отдельные самостоятельные поместные христианские Церкви), этот вопрос стал ощущаться все явственней. Возникла даже так называемая «триязычная ересь», заключающаяся в том, что можно молиться лишь на тех языках, которые были использованы при надписании Креста Спасителя: еврейском, римском и греческом.

Но спустя еще несколько веков и в сфере богослужебной книжности параллельно с церковнославянским оказалось возможным существование русского литературного языка. 

Борьба славянских первоучителей Кирилла и Мефодия за право славянских народов славить и благодарить Бога на родном языке была показательным явлением Средневековья. Со временем созданный ими литературный язык — старославянский — получил свое продолжение в изводах — местных редакциях: болгарской, сербской, восточнославянской. Последняя стала называться церковнославянским языком, который на протяжении восьми веков (с IX по XVII) был языком книжности и церковной культуры, а с началом реформ Петра I оставался только языком богослужения. Но спустя еще несколько веков и в сфере богослужебной книжности параллельно с церковнославянским оказалось возможным существование русского литературного языка.

Яркий пример этого — акафист. Его особый статус (акафист — это текст, созданный по подобию прежде единственного Великого Акафиста) сделал возможным его создание не только на богослужебном, но и на русском литературном языке. Одним из них является акафист «Слава Богу за всё», которому и посвящена настоящая статья.

В связи с этим и была предпринята настоящая работа, целью которой стало создание церковнославянского перевода (с актуальными комментариями) благодарственного акафиста «Слава Богу за всё»

Невыясненность обстоятельств его появления не дает возможности говорить, почему оригинальным языком этого сочинения автор избрал именно литературный язык. Возможно, это стало своего рода переживанием слов апостола Павла: Нет уже Иудея, ни язычника… ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3:28).

Без сомнения, язык молитвы крайне важен, ведь огромное значение имеет то, как мы общаемся с Богом. Недаром в русской действительности есть язык государственный, разговорный, художественно-поэтический и есть язык Церкви, язык общения с Богом.

Лиричность языка и словно бы присутствие в тексте личности автора отличают акафист «Слава Богу за всё». Во многом это является уникальным, поскольку любой текст, принадлежащий богослужебной, да и вообще церковной традиции, лишен авторства, типическими являются и черты героев, изображенных в такого рода произведениях. Представляется, что подобного рода обобщения достигаются при помощи языковых средств церковнославянского языка. В связи с этим и была предпринята настоящая работа, целью которой стало создание церковнославянского перевода (с актуальными комментариями) благодарственного акафиста «Слава Богу за всё», который изначально был написан на русском языке митрополитом Трифоном (Туркестановым).

Но прежде чем обратиться непосредственно к тексту акафиста, следует немного ввести читателя в область произведений подобного рода.

Итак, акафист — один из древнейших жанров церковного песнопения. Слово «акафист» (греч. неседальное пение, т. е. гимн, при пении которого не сидят, в церковнославянском переводе — «неседален») имеет два связанных между собой значения:

1) торжественное песнопение «Акафист ко Пресвятой Богородице», исполняемое на утрени праздника Похвалы Пресвятой Богородицы, который отмечается Церковью в субботу 5-й недели Великого поста;

2) особый жанр церковных песнопений, содержанием которого является восхваление Господа, Богоматери и святых, форма же определена «Акафистом ко Пресвятой Богородице»[1].Таким образом, первоначально Акафист был один — Акафист ко Пресвятой Богородице, и только спустя столетия, когда появились другие подобные ему песнопения, их стали также называть акафистами, что стало обозначать не конкретный текст, а жанр песнопения[2]. Тот самый первый акафист, именуемый обычно по его начальным словам «Взбранной Воеводе», появился еще в Византии и время его написания, по мнению исследователей, колеблется от IV до IX вв. Следующие по времени написания акафисты (Иисусу Сладчайшему, святителю Николаю, архистратигу Михаилу) создаются лишь в XIII-XIV столетиях[3].

Акафист является «общим делом» (греч. ληιτος εργον) — общей молитвой. Ставший эталоном для всех последующих, «Акафист Божией Матери» был, по преданию, сочинен по случаю спасения Константинополя от нашествия аваров в 626 году и впервые исполнен всенародно во время всенощного бдения во Влахернском храме Константинополя 7 августа: с этой датой византийская традиция и связывает общественно-богослужебное употребление акафиста[4] (говоря научным языком — литургическое[5]).

Основываясь на тексте первого акафиста, повествующего о событиях Благовещения и Рождества Христова, можно предположить, что он первоначально предназначался для пения на праздник Собора Богоматери (26 декабря по старому стилю), а затем — на праздник Благовещения[6]. Это делалось, очевидно, в память о благополучном окончании уже упомянутой войны. Теперь же этот акафист поется, как уже говорилось, ежегодно в субботу 5-й недели Великого поста. Вероятно, так случилось в связи с тем, что в Константинополе каждую неделю совершалось богослужение в ночь на субботу в честь Пресвятой Богородицы, сопровождавшееся шествием с Ее иконами по городу.

В современной богослужебной практике Акафист Богородице используется по-разному. Помимо указанной субботы Акафиста, когда он поется на утрене разделенным на четыре части, иногда его текст включается в «вечерни с Акафистом» и неуставные последования, совершаемые в некоторых храмах еженедельно, исключая период Великого поста. Акафист Богородице нередко включается и в состав келейного правила[7]. Найти его текст можно в различных богослужебных книгах: Триоди Постной, Псалтири следованной, Часослове, Кондакаре, Акафистнике (с XV века), Богородичнике (с начала XIV столетия).

Если обратиться к художественным особенностям акафиста как жанра, то следует привести слова А. В. Попова, который во введении к своей книге «Православные русские акафисты» пишет, что «акафист как особая форма церковных песнопений по материалу и строю своего содержания принадлежит к области христианской церковной поэзии»[8], иными словами, к христианским гимнам.

Православный акафист русским святым любим и понятен в народной среде благодаря своему сходству с некоторыми жанрами русского фольклора (былинами, духовными стихами).

В свою очередь, православный акафист русским святым образует отдельный литературный формат, своего рода подразделение внутри жанра акафиста: акафист святителю, акафист преподобному и так далее. Таким образом, у нас, порой, даже существует некий набор текстов одному святому: житие, акафист и канон[9]. Православный акафист русским святым любим и понятен в народной среде благодаря своему сходству с некоторыми жанрами русского фольклора (былинами, духовными стихами). О прямом заимствовании акафистами некоторых фольклорных черт речи нет, но допустимо предположить некоторое их сближение. Примером этого может быть повторяющийся припев (в акафисте — начинающийся словом «Радуйся…»), что типично и для народных песен[10].Традиционно каждый акафист состоит из 25 строф (нескольких строк, объединенных вместе), каждые две из которых, кроме последней, образуют смысловое звено. В звене первая строфа, называемая кондаком и более краткая, служит вступлением. Каждый кондак (кроме начального кондака акафиста) завершается возгласом «Аллилуия». Вторая строфа звена, называемая икосом, более пространная, содержит тринадцать приветствий, начинающихся, как правило, со слова «радуйся»; двенадцать приветствий объединены в шесть пар, а тринадцатое повторяется в каждом икосе. Последняя, двадцать пятая, строфа акафиста (13-й кондак) является молитвенным обращением к прославляемому и читается трижды. В подавляющем большинстве случаев после собственно акафиста следует молитва.

Кроме того, в большинстве славянских акафистов первые (начальные) слова кондаков и икосов — те же, что и в Великом Акафисте. Например, в первом кондаке — это возбранный или избранный (по аналогии с «Взбранной Воеводе…»), в первом икосе — ангел, во втором кондаке — видящи и т. д.[11] Также важной деталью в построении акафиста являются шесть пар фраз, начинающихся словом «Радуйся…». Их называют «харейтизмами» (от греческого слова «хайре», которым древние греки приветствовали друг друга при встрече, что соответствует современному русскому приветствию здравствуй)[12].

Таким образом, акафист — непростой, но очень интересный жанр богослужебных текстов, сформированный на основе одного произведения — Акафиста Пресвятой Богородице. Акафисты любимы русскими людьми во многом благодаря своей поэтичности и некоторому сходству с народными песнями. Не лишен этих черт и написанный на русском языке (о чем подробнее ниже) акафист «Слава Богу за всё».

 

 Феодосий Кудряшов

магистрант I курса

 

Ключевые слова: акафист, икос, кондак, Великий Акафист, литературный язык, церковнославянский язык.



[1] Козлов М., прот. Акафист как жанр церковных песнопений// Акафистник в двух томах. Том I. — М., 1994. — С. 3. См. также: Козлов М., диак. Из истории акафиста. Византийские и русские досинодальные акафисты. Часть 1 // Журнал Московской Патриархии. — 1992. № 3. — С. 43-49; Козлов М., диак. Из истории акафиста. Русский акафист в синодальный период истории Церкви. Часть 2 // Журнал Московской Патриархии. — 1992. № 4. — С. 37-43; Козлов М., прот. Акафист в истории православной гимнографии // Журнал Московской Патриархии. — 2000. № 6. — С. 83-88; Козлов М., свящ., Стрижев А. Н. Акафист в синодальный период // Православная энциклопедия. Том 1. — М., 2000. — С. 379-381.

[2] Турилов А. А. Акафист// Православная энциклопедия. Том I. — М., 2000. — С. 371-372.

См. также: Ткаченко А. А. Гимнография. Православная энциклопедия. Том 11. — М., 2006. — С. 489-491, 510-513; Попов А. В. Православные русские акафисты, изданные с благословения Святейшего Синода. История их происхождения и цензуры, особенности содержания и построения. Церковно-литературное исследование. — Казань, 1903.

[3] См.: Чуркин А. А. Русский акафист середины XIX начала XX века, как жанр массовой литературы // http://www.azbyka.ru/dictionary/01/churkin_akafist–all.shtml (дата обращения: 10.01.2016 года).

[4] См.: Давыдов И. П. Специфика русского акафистографического наследия в свете религиоведческой проблематики // http://new.philos.msu.ru/uploads/media/23.pdf (дата обращения: 30.11.2015 года).

[5] См.: Киприан (Керн), архим. Литургика. Гимнография и эортология // http://www.pstgu.ru/download/1161693900.Gimnografia.pdf (дата обращения: 10.01.2016 года).

[6] См.: Никифорова А. Ю. Литургическое употребление Акафиста// Православная энциклопедия. — Том I. М., 2000. — С. 374.

[7] Никифорова А. Ю. Литургическое употребление Акафиста// Православная энциклопедия. Том I. — М., 2000. — С. 375.

[8] Маршева Л. И. Доклад «Понятие гимнографического нарратива в свете идей А.В. Попова» на конференции «Современная православная гимнография» // http://www.pravoslavie.ru/jurnal/33020.htm (дата обращения: 11.12.2015 года).

[9] См.: Давыдов И. П. Православный акафист русским святым (религиоведческий анализ) // http://www.amursu.ru/attachments/436_davidov.pdf (дата обращения: 12.01.2016 года).

[10] См. там же.

[11] См. подробнее: Казачков Ю. А. Историко-догматическое содержание Акафиста// Православная энциклопедия. Том I. — М., 2000. — С. 373-374; Казачков Ю.А. Композиционное и метрическое построение Акафиста // Православная энциклопедия. Том I. — М., 2000. — С. 372-373.

[12] См о разноязычных акафистах, их структуре, содержании и эволюции: Людоговский Ф. Б. Православный акафист в межкультурной коммуникации (конец XX – начало XXI в.) // Глобализация — этнизация: этнокультурные и этноязыковые процессы. Книга 1. — М., 2006. — С. 293-311; Людоговский Ф. Б. Современные церковнославянские акафисты: зависимость содержания от структуры // Христианское просвещение и русская культура. — Йошкар-Ола, 2004. — С. 116-120; Людоговский Ф. Б. Церковнославянские акафисты как лингвистический источник: методологический аспект// Россия и славянский мир: история, язык, культура. — М., 2008. — С. 321-328. Людоговский Ф. Б. Церковнославянский акафист как современный гимнографический жанр: структура, адресация, функционирование // Славяноведение. — 2004. № 2. — С. 56-67; Людоговский Ф., свящ. О причинах популярности акафистов// URL: http://www.bogoslov.ru (дата обращения: 12.01.2016 года); Людоговский Ф., свящ. Церковнославянский акафист: структуры и константы // Славянские языки: единицы, категории, ценностные константы. — Волгоград, 2010. — С. 47-68; Людоговский Ф. Б. Первый кондак в церковнославянских акафистах // Актуальные проблемы науки в контексте православных традиций: Сборник материалов международной научно-практической конференции. 28–29 февраля 2008 г. Армавир, 2008. — С. 176-179; Людоговский Ф. Б. Рефрен церковнославянского акафиста: структурно-функциональная характеристика // Церковнославянский язык в контексте времени. Материалы Всероссийской научной конференции (Ставрополь, сентябрь 2006 г.). — Ставрополь, 2007. — С. 30-37; Людоговский Ф. Б. Акафисты в их соотнесении с богослужебными циклами // Православный собеседник. Выпуск 1 (19). — Казань, 2009. — С. 60-64 и др.

Ср. труды обобщающего характера: Людоговский Ф. Б. Состав, структура и функционирование корпуса современных церковнославянских богослужебных текстов. Дис. … канд. филол. наук. — М., 2003; Людоговский Ф.Б. Структура и поэтика церковнославянских акафистов. — М., 2015.


Новости по теме

ЗАМЕТКИ К ИСТОРИИ ОТКРЫТИЯ «СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» В КОНЦЕ XVIII ВЕКА Александр Ужанков В статье рассматривается несостоятельность имеющихся на сегодняшний день трех «историй» приобретения рукописи со «Словом о полку Игореве» графом А.И. Мусиным-Пушкиным в конце XVIII и поддерживается идея доверия словам графа о приобретении им рукописи у бывшего игумена Спасо-Ярославского монастыря архимандрита Иоиля (Быковского) из его личного собрания.
Чтение Слова Божия – лучшее лекарство от уныния и усталости Алексей Сидоров Нынешний век передовых технологий и научных открытий обеспечил человеку достаточно высокий уровень жизни. Однако истинной радости и удовлетворения – не принёс, и в этом причина разочарования, уныния и потери человеком смысла жизни. В наше время уныние поражает души многих людей, его последствия губительны. О том, что собой представляет этот духовный недуг, и как святые отцы учат его преодолевать, расскажет профессор Алексей Иванович Сидоров.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ФРАГМЕНТА «КОММЕНТАРИЯ НА КНИГУ ИОВА» ДИАКОНА ОЛИМПИОДОРА АЛЕКСАНДРИЙСКОГО Диплом Константин Норкин В дипломной работе представлены результаты филологического анализа фрагмента «Комментария на книгу Иова» диакона Олимпиодора Александрийского. Изучен контекст эпохи VI века в историко-культурном и языковом отношениях, а также по возможности – личность самого автора. Исследованы особенности всех уровней языка в анализируемом тексте диакона Олимпиодора, соответствие данного текста классическим нормам греческого языка, особенности используемой богословской терминологии, а также ее связь со святоотеческой традицией. Кроме того, дано представление о требованиях к переводам с древнегреческого языка вообще и в области византийской христианской письменности в частности, намечены принципы перевода и осуществлен перевод 28-й главы «Комментария на книгу Иова», включающий в себя толкование на 38–39-ю главы этой книги.