«Патрология — это живая жизнь Церкви». Размышления покойного профессора СДС профессора Алексея Сидорова

Московская Сретенская  Духовная Академия

«Патрология — это живая жизнь Церкви». Размышления покойного профессора СДС профессора Алексея Сидорова

Пресс-служба Сретенской духовной семинарии 5482



К 40-му дню с кончины известного патролога, преподавателя Сретенской семинарии, профессора Алексея Ивановича Сидорова предлагаем его размышления, опубликованные в разные годы. Профессор скончался 23 февраля.

Патрология - наука об отцах

Патрология — это учение об отцах, которое, однако, не ограничивается только святыми отцами, в него обязательно входят также и просто церковные писатели. Без этого патрология не может быть полной. Если мы, например, не будем изучать Климента Александрийского, который не был отцом Церкви, но являлся ярким церковным писателем и мыслителем, то не поймем становления всего святоотеческого богословия.

Собственно, патрология, как наука, возникла в новое время, но не хотелось бы говорить о ней сугубо в наукообразном плане, потому что ее предмет — живая жизнь Церкви, это подлинное святоотеческое Предание, которое живет в Церкви и начинается сразу же после апостолов.

Почему мы изучаем мужей апостольских, таких как священномученик Игнатий Богоносец? Потому что он говорил и учил в духе Предания. Можно сказать, что патрология как наука об отцах и сама жизнь Церкви неразрывно соединены. Нельзя отделять, как у нас иногда делают, науку об отцах от живого течения церковного Предания, как нечто инородное этому Преданию. Такой подход, на мой взгляд, является пагубным для патрологии.

В России курс патрологии появился в начале XIX века, и появление его, на мой взгляд, совершенно правомерно. Раз изучается Предание Церкви, как же можно не изучать патрологию в духовных школах? Сегодня в семинарии патрология изучается три года.

О преподавательской деятельности

С каждым курсом нужно проявлять творчество. Раньше я думал, что достаточно написать книгу и вот вам — читайте. Но как оказалось, одной книги недостаточно. Случается, что студенты либо не читают учебники, либо бегло просматривают их, а поэтому материал или до них не доходит, или улавливается ими очень поверхностно.

Помимо всего прочего, то, что написано в книге, воспринимается по-другому, чем устная речь. Иногда говорят: «Зачем, собственно, нужны лекции?» Одно время я тоже думал приблизительно так, а потом понял, что живое слово и книга — это совершенно разные вещи.

В том, что дает преподаватель, всегда присутствует, естественно, определенный информативный материал, но дело даже не столько в информации, сколько в том, как преподаватель подбирает материал и как его выстраивает.

Здесь и проявляется творчество преподавателя, которое зависит от его личных взглядов, духовного опыта и даже культурных и эстетических симпатий. Очень важно установление живой связи с аудиторией. Каждый курс своеобразен и неповторим, а преподавание зависит от того, как материал воспринимается аудиторией. Найти точки соприкосновения с первых занятий, как правило, трудно, но потом отношения обычно выстраиваются, и уже тогда определяется линия преподавания на отдельно взятом курсе. Конечно, есть определенная программа, и преподаватель обязан ей следовать.

Но в эту «матрицу» можно вложить разные составляющие, в чем и проявляется творческий подход каждого преподавателя. Всегда следует помнить одну простую вещь: педагог — это не компьютер, дал информацию — и изучайте. Каждая лекция является «синергией» преподавателя и студентов. И от последних во многом зависит успех преподавания.

Для изучения отцов необходим личный подвиг

Сложность изучения святоотеческого наследия заключается в том, что нужно при изучении понимать и чувствовать контекст. Попробуйте просто так почитать сочинения, например, святителя Иоанна Златоуста, в частности — «Беседы на Евангелие от Матфея» — через некоторое время почти каждому семинаристу станет скучно; а вместе со скукой придет и усталость. Это другой язык, другое восприятие мира и культуры, а соответственно, и культура слова другая.

Чтобы святитель Иоанн Златоуст стал близок и понятен, нужно совершить внутренний подвиг, и это требование подвига – необходимое условие при чтении любого святого отца. Это то, что я называю своего рода аскезой, то есть преодолением нашей греховной лени, а люди, как известно, далеко не всегда любят преодолевать ее и прилагать усилия. Такая аскеза предполагает, конечно, что свою жизнь надо выстраивать, как учат отцы. Поэтому обычно тут возникают трудности.

Личные открытия в святоотеческой письменности

Из трудов отцов мне наиболее близки труды святителя Афанасия: его «Слово о воплощении Бога Слова» есть не просто классика, а является, на мой взгляд, шедевром. Или «Житие преподобного Антония» того же святителя. Вообще, у каждого отца есть некие сочинения, которые мне особенно дороги. У Максима Исповедника - «Главы о любви», где дается концентрированное отражение духовного опыта этого великого подвижника и не менее великого православного мыслителя. Еще мне доставляет подлинное удовольствие чтение таких кристально чистых произведений, как, например, «Древний патерик». Но проблема для меня состоит в том, что я постоянно чувствую отсутствие в себе равноценного духовного опыта, который позволил бы мне в полноте воспринимать святоотеческие творения.

Но вопросы, рассматриваемые святыми отцами эпохи раннего христианства, сегодня актуальны. Еще в молодости я пришел к выводу, что мысли, высказываемые нами и кажущиеся нам достаточно оригинальными, на самом деле в принципе уже существовали и были высказаны раньше, только в несколько иных формулировках. Можно сказать, что подлинно принципиальных вопросов, как и ответов на них, не очень много.

Ведь для православного человека какие вопросы главные? Первый и самый наиважнейший вопрос: как спастись? И святые отцы на него отвечают, и их ответы так же актуальны для нас, как были они актуальными много веков назад. Иногда говорят, что отцы не всегда поднимали, например, вопрос социального служения. Но что такое социальное служение?

Это проявление нашей веры, ведь вера без дел мертва есть. Поэтому социальное служение представляется одним из вторичных моментов главного вопроса: как спастись? Если ты стараешься осуществить это спасение, помогая людям, лечишь больных или идешь в тюрьму, то таким образом ты стремишься к цели христианского жития. И при этом следует всегда помнить, что достижение данной цели невозможно без приоритета внутреннего над внешним.

А внутреннее – молитвенный подвиг, духовное преуспеяние и стяжание Святого Духа. Без них немыслимо никакое социальное служение и прочее внешнее делание. Это – аксиома православной жизни.

Для чего патрология семинаристу

Я думаю, что по окончании семинарии каждый семинарист должен иметь багаж знаний как можно более объемный. Но тащить большой багаж часто бывает тяжело. Когда садишься на самолет, то можно взять с собой только определенное количество килограммов, чтобы не было перегруза. Так и в багаж семинариста должно вмещаться определенное количество знаний.

Хотелось бы, чтобы они хотя бы приблизительно знали, кем был тот или иной отец Церкви, когда он жил. Например, мы на Литургии постоянно вспоминаем великих вселенских учителей. А кто такой святитель Василий Великий? Он ведь был живой человек, прожил короткую, но богатую и яркую жизнь, писал сочинения, многие из них поражают удивительной свежестью благодатной мысли, в которых отразился его неповторимый духовный лик. И этот лик отличался от такого же лика его друга святителя Григория Богослова. У семинаристов, на мой взгляд, должно остаться в душе видение духовного лика того или иного отца Церкви, который есть как бы «икона» внутри нашей души.

В заключение хотелось бы выразить желание, чтобы семинаристы читали и самих святых отцов и работы о святых отцах. Без такого чтения невозможно стяжание полноты духовного опыта и ведения.

По материалам сборника «Воспоминания о Сретенской духовной семинарии», подготовленного для выпускников семинарии 2010 года выпуска