Духовничество и психотерапия. Беседа с профессором-психотерапевтом Федором Василюком (+ВИДЕО)

Московская Сретенская  Духовная Академия

Духовничество и психотерапия. Беседа с профессором-психотерапевтом Федором Василюком (+ВИДЕО)

Дмитрий Дементьев 9668



17 сентября, два года назад, ушел из жизни Федор Ефимович Василюк. Вспоминается одна из наших бесед, в которой мы говорили о том, нужны ли знания в области психотерапии семинаристам и священнослужителям. Федор Ефимович также рассказал о своем опыте преподавания психотерапии студентам Сретенской духовной семинарии.

Федор Ефимович Василюк – психотерапевт, доктор психологических наук, профессор, заведовал кафедрой индивидуальной и групповой психотерапии Московского городского психолого-педагогического университета.

– Федор Ефимович, насколько я знаю, Ваши занятия в университетах, где Вы преподаете, посещают и священнослужители. Расскажите, пожалуйста, об этом.

– Такие случаи не так уж часты, но, тем не менее, нас радует, когда священники оказываются на занятиях по психологии и психотерапии. В частности, мне вспоминается один подмосковный протоиерей. Он объяснял свой

интерес к психологии так: «Я не собираюсь становиться профессиональным психологом, я – священник. У меня много задач на приходе, школа, социальное служение, работа с семьями детей, и мне нужны разные специалисты – и психологи, психотерапевты, в частности. Я хочу понимать, что они могут, я хочу управлять с сознанием дела этим процессом, и поэтому я получаю такое углубленное образование». Вот один из мотивов.

-А зачем другим нужна была психотерапия?

– Я могу вспомнить еще одного московского священника, который у нас сейчас проходит длительную программу. Он, прежде всего, хотел бы углубить и, может быть, сделать более таким точным способ ведения духовных бесед с прихожанами. Ему кажется, что в детской, семейной и во взрослой психотерапии он найдет какие-то инструменты, которые сможет встроить в свое священническое служение, в душепопечение.

– Вообще-то пастырское душепопечение и психотерапия – это не одно и тоже.

– Психология – это палка о двух концах, потому что психология может иногда мнить себя такой самодостаточной, помогающей как бы от самой себя. А душепопечение церковное все-таки строит так эту работу помощи, чтобы призывать Господа участвовать, соучаствовать в этом, в преодолении беды, кризиса, в семейных неурядицах и т.д. Вот, мне кажется, кардинальное отличие.


– Расскажите, пожалуйста, о Вашем курсе психотерапии, который Вы читали семинаристам.

– Он занимает в целом, на базе высшего психологического образования, три года – подготовка по «Понимающей психотерапии». Мы исходим из того, что в психотерапии мы встречам человека, находящегося в кризисе, в какой-то безысходной ситуации, в ситуации невозможности, когда он ничего не может сделать со своей бедой, утратой, каким-то предательством. Сделать уже ничего нельзя, сбылось… Беда какая-то случилась, но жить надо. И что ему остается? Ему остается – пережить эту ситуацию. Пережить – значит, совершить такую душевную работу, которая переосмыслит какие-то ценности, свои установки, отношение к жизни. Вот эта работа переживания и является в «Понимающей психотерапии» главной, поэтому дело психотерапевта состоит тогда не в том, чтобы проанализировать и дать советы, рекомендации и т.д., а чтобы соучаствовать в этой работе переживания. И то, что делает психотерапевт, мы называем термином “сопереживание”. Это не только эмоциональный отклик, но и интеллектуальное соучастие, это и включение в анализ его ситуации. Сопереживание – это все то, что делает терапевт для помощи человеку в его переживании. Вот главный смысл, а метод, которым это делает человек, – это метод понимания. С семинаристами мы осваивали базовые приемы понимания другого человека. Оказывается, это не самая простая вещь; может быть, даже самая сложная – понимание. Вот чему был посвящен курс – такому алфавиту приемов понимания другого человека, находящегося в беде.


– И чего в итоге удалось достичь за такой короткий курс?

– Ну, я думаю, эту азбуку семинаристы усвоили. Может быть Вы помните – а я помню – ту радость, когда вдруг впервые на улице из букв, которые ты уже знаешь, складывается слово. Были просто буквы, а теперь – слово! «Хлеб», читаешь, «Молоко». Это большая радость. Мне кажется, семинаристы не только эти буквы освоили, но и научились «Хлеб» и «Молоко» читать. Они встали на первую ступеньку такой профессиональной психологической помощи.


– На сколько успешно семинаристы этого достигли, не имея психологического образования?

– Здесь были свои трудности, но семинаристы их блестяще преодолели. Конечно, целый ряд понятий требует какой-то подготовки, чтения книг. Но, тем не менее, отсутствие этих знаний в данном случае можно было компенсировать за счет двух, мне кажется, вещей. Во-первых, за счет логики. Все-таки курс читался семинаристам-выпускникам, это были ребята с очень хорошо поставленным мышлением. Это важно – уметь хорошо думать. У них организованный такой ум. А второе: семинаристы достаточно чуткие эмоционально. Вот, собственно, наличие ума и сердца и позволило преодолеть дефицит образования в области психологии. Поэтому, я доволен результатом.


– Федор Ефимович, чем в Вашем восприятии отличаются семинаристы от студентов-психологов светских университетов?

– Конечно, в университетах не начинается лекция с «Царю небесный…» Но это внешнее, казалось бы, отличие накладывает свой отпечаток и на внутреннее пространство общения. Студенты обычных университетов кажутся более открытыми; студенты семинарии в начале – такими более замкнутыми, как будто бы у них мундирчики застегнуты на все пуговицы. Студенты обычных университетов более эмоционально оживлены, а студенты семинарии… чувствуется, что в них много чувств, эмоций, жизни такой эмоциональной, но она, как будто бы так как в атомном реакторе кипит, такая сдерживаемая. Воды может быть много и у студентов светских заведений, и у студентов семинарии, но там вода расплескана повсюду, а тут она в колодец собрана и ощущение большей глубины.


– А что на Вас произвело наиболее, может быть, яркое впечатление?

– Для меня оказалось некоторой неожиданностью то, как в самом начале курса многие семинаристы, которым нужно было откликнуться на какую-то жалобу условного пациента, вдруг начинали говорить маленькую проповедь, наставления, объяснения, почему из-за греховности так с людьми случается. В этом был иногда такой избыток, на мой вкус, назидательности… Но это довольно быстро прошло. Меня поразило, как семинаристы быстро прошли за несколько занятий этот путь к разрешению себе более открытого, свободного, живого общения в такой ситуации, которая будет у них встречаться каждый день, когда нужно будет кого-то поддержать.


– Во время перерывов и после занятий, я знаю, семинаристы задавали Вам вопросы, подходили к Вам. Что они спрашивали?

– Вопросы были разные самые. Один из семинаристов – как раз это случай, когда такая дисциплина, не достигает каких-то нечеловеческих пределов, и они остаются просто людьми, просто мальчишками молодыми, и слава Богу! – так вот, один из семинаристов на лекции задал вопрос, а потом, пока мы обсуждали другие вопросы, заснул. И когда я подошел к ответу на его вопрос, я попросил семинаристов, сидевших рядом, чтобы они его разбудили. Они его разбудили. Он, бедный, очнулся, и я сказал: «Я теперь отвечаю на Ваш вопрос, на минутку подержите себя в бодрственном состоянии». Ответил и говорю: «Ну, а теперь можете дальше продолжать спать». Человек устал, видимо. Но тут он подошел с вопросом очень личным. У него есть какой-то дефект, своя особенность речевая, которую он хочет исправить как будущий священник, потому что он понимает, что ему надо проповедовать. И он попросил, чтобы я ему посоветовал коллегу, психолога, который бы помог ему с этими речевыми особенностями побороться, справиться. То есть это были такого рода очень личные иногда вопросы, направленные на помощь. Были и такие: от куда пошла психотерапия и зачем она нужна? не претендует ли она на то, чтобы заместить Церковь? и подобные. Такие острые, важные, живые вопросы. Так что спасибо большое за возможность провести этот курс.

– Вам спасибо.

С профессором Федором Василюком беседовал Дмитрий Дементьев,

помощник проректора по учебной работе Сретенской духовной семинарии.

Впервые опубликовано 21 октября 2014 г.



Новости по теме

Февральская революция 1917 года. Что это было? Митрополит Тихон (Шевкунов) 18 марта 2017 года в Государственном историческом музее в рамках лектория «Исторические субботы» Российского военно-исторического общества, Председатель Патриаршего совета по культуре, Наместник московского Сретенского монастыря епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов) выступил с открытой лекцией «Февральская революция 1917 года: Что это было?».
«Борьба со страстями и укоренение в добродетелях по прп. Паисию Святогорцу». Часть 4: «Чем побеждается гордость». Иерей Василий Родионов Как проявляет себя гордость? Чем она страшна? Каковы способы борьбы с ней? На эти вопросы вы можете найти ответы в четвертой статье цикла о страстях и добродетелях, включающей в себя поучения преподобного Паисия Святогорца.