Что есть общественный долг христианина: вглядываясь в историю Византийской империи Часть 1. Общественное благо в древнем мире и Римской империи

Московская Сретенская  Духовная Академия

Что есть общественный долг христианина: вглядываясь в историю Византийской империи Часть 1. Общественное благо в древнем мире и Римской империи

Иван Букарев 6440



До Рождества Христова система ценностей во многих государствах была не такой, как в последующие века, что определяло, в том числе, взаимоотношения правителя и народа. На этом фоне для нас весьма интересен Древний Рим, ведь Римская империя в более позднее время именовалась Византийской, и именно в лоне этой цивилизации существовало христианство в течение почти полутора тысяч лет. Какой была система ценностей у граждан государств до прихода Спасителя, и в частности, у граждан этой империи, вы узнаете в настоящей статье.

Христианству уже около двух тысяч лет, и три четверти этого срока оно просуществовало в лоне самой блистательной цивилизации человеческой истории — Римской империи (в будущем — Византии). В этой связи значительная часть истории православия тесно связана с существованием этого государства, когда церковные потрясения колебали все общество, а поражения Византии отражались на церковном благополучии и даже на успехах христианского миссионерства. Поэтому вполне справедливо искать ответы на вызовы современности, обращаясь к опыту прошлых веков. При рассмотрении вопроса об общественном долге следует прежде всего обратиться к представлению об общественном благе в древнем мире в целом и затем в Римской империи в частности.

Для государств в древнем мире характерно существование земледельческих общин и наличие такой формы правления как деспотизм[1]. Выживание каждого человека зависело от общего благосостояния коллектива и от могущества правителя. А так как сила последнего зависела от верности подданных и готовности идти за ним до конца, то общее благо выражалось в жертвенном служении своему вождю, зачастую обожествленному, смерть за которого открывала дорогу в царство праведников. Община сама по себе была не способна справляться с все возрастающими проблемами социальной жизни (например, вторжением кочевников, природными катаклизмами, такими как разлив реки или ураган), поэтому сосредоточие власти в одном человеке было необходимым условием для выживания всего народа.

Жизнь простого смертного в древности заключалась в служении и беспрекословном повиновении своему государю.

Образ правителя во многих высокоразвитых культурах можно выразить в трех словах: бог, отец и пастух. Почти все государства обожествляли правителя, делая его или сыном бога, или посредником между миром богов и миром смертных, или и то и другое сразу (Египет, Шумер, Персия, Китай, Япония, Хетты и др.). Правитель рассматривался народом как верховный отец, которому дана естественная власть над всем, что есть в его царстве, и он требовал к себе сыновнего почитания (например, об этом говорится в шумеро-аккадском письменном памятнике «Царский список»)[2].

В Китае, например, с появлением конфуцианства идея государства отождествлялось с большой семьей. «Правление есть там, где государь есть государь, министр — министр, отец — отец и сын — сын»[3]. Общее благо заключалось в радении правителя о пользе для всего народа: «Когда правитель благодетельствует, не расходуясь; налагает работу, не вызывая ропота; желает без алчности; доволен, но не горд; внушителен, но не свиреп. Когда он будет доставлять пользу народу, исходя из того, что для него полезно, — разве это не будет благодеянием без затрат? Когда он будет выбирать пригодную работу и заставлять людей трудиться над ней, то кто же будет роптать? Когда его взор будет проникнут достоинством, и, глядя на его внушительный вид, люди будут чувствовать уважение — разве это не будет величием без свирепости?»[4].

Наконец, библейский образ правителя как пастуха, ведущего народ за собой, тоже имел место в древнем мире, и одним из атрибутов царской власти во многих культурах стал пастушеский посох, он же скипетр (например, Египет, Персия)[5].

В связи с этим жизнь простого смертного в древности заключалась в служении и беспрекословном повиновении своему государю[6]. Мятеж против правителя приравнивался к богоотступничеству и измене всему сообществу, чье выживание зависело от воли царя (или фараона, лугаля, шарру, раджи). Например, в Индии во время коронации нового правителя его инициировали в ранг богов, и жрецы при церемонии, обращаясь к богам, говорили: «Он стал одним из Вас»[7], — и просили благоденствия, как у старых богов, так и у новоиспеченного.

Успех и легитимность нового правителя зависели от признания со стороны жрецов и знати. Жрецам требовались земли и дары, знать искала сокровищ и удачливого полководца. 

Тем не менее, нельзя говорить о вседозволенности деспотической власти и ее неприкосновенности. Существовали традиции, которые царь не смел нарушать, и обязательства, не выполняя которые, можно было поплатиться головой. Религиозные реформы Эхнатона закончились его скорой смертью, а последующие фараоны отказались от его идей и прервали свое преемство от него[8]. Так же и у Гомера в «Илиаде» есть пример, когда царь Агамемнон, в связи с небрежением к интересам ахейцев, чуть было не лишился своей власти[9]. Шумерские, ассирийские, вавилонские цари зачастую теряли свой трон из-за недовольства знати[10]. В свою очередь, с потерей легитимной, «отеческой» власти в стране начинали вспыхивать одно за другим восстания. Только объединив страну под справедливой и достойной властью, удавалось навести порядок в стране.

Все государства древнего мира, если были централизованны и политически едины, общее благо оберегали сообща: и царь, и простой пастух. В связи с этим благосостояние всего народа стремительно росло, а если государство начинало дробиться и рождались партии, то каждый начинал думать лишь о собственной выгоде, в конце концов, приводя все к краху. Таким примером можно считать Карфагенскую державу. В Карфагене, где правила олигархическая верхушка, зависть к выдающимся людям и страх потерять свою личную выгоду перевешивала здравый смысл, отчего поражения и неудачи Ганнибала в Италии приносили им удовлетворение, и они отказывались высылать ему войска. В результате Ганнибал был разбит, а город вскоре был срыт до основания римскими легионами в 146 году до Р.Х. Похожая участь была и у греков, которые не смогли объединиться из-за внутренних мелочных обид и потеряли свою независимость в 338 г. до Р.Х., подчинившись македонцам.Главным врагами общественного спокойствия в древнем мире были или другие народы и государства, или недовольная знать и жрецы. Народ, как правило, не принимал активного участия в междоусобицах, за исключением национальных восстаний (против захватчиков) или народных мятежей (против знати, как это было неоднократно в Египте).

 В нестабильные времена, когда в ходе борьбы к власти приходили узурпаторы, они могли либо стать новыми царями, основав устойчивую династию, либо оказаться очередными временщиками. Успех и легитимность нового правителя зависели от признания со стороны жрецов и знати. Жрецам требовались земли и дары, знать искала сокровищ и удачливого полководца. Если новый правитель имел возможность реализовать эти требования, он мог надеяться на стабильность своей власти. В качестве примера можно привести Набонида в Вавилоне[11], Суппилулиума I[12] и Хаттусили III[13] в Хеттской империи. Если же правитель самодурствовал и вредил обществу, то, даже несмотря на его «божественное» происхождение, находились вожди из знати или простого народа, которые поднимали людей на борьбу с тираном; таким образом, например, сменилась династия Ся на династию Шан в Китае[14].

Но следует признать, что даже удачливость правителя и величие его замыслов не являлись безусловным фактором, гарантировавшим благополучие его страны. Если государственная целесообразность начинала довлеть над общественным благом (так рождалась тирания), то, скорее всего, такая внешне могучая держава могла быть уничтожена внутренним противостоянием разных социальных слоев. Так произошло с могущественными фараонами IV династии, когда их свергли и к власти пришли богатые роды, раздробившие Египет на множество мелких государств, что принесло многочисленные страдания жителям долины Нила[15]. Так произошло и с империей Цинь Шихуана, объединившей весь Китай и построившей Великую Китайскую Стену, но просуществовавшей только 14 лет[16]. В Китае народные восстания принимали огромный размах, сметая и династии, и царства. Придя к власти, новые правители восстанавливали попранное народное благо (некоторые даже отменяли рабство)[17], и мир восстанавливался до тех пор, пока личные интересы государя не заставляли появиться новое восстание.

С появлением крупных государств, которые населялись множественными народами, стали возникать идеи об объединении всего человечества, в связи с чем исчезли бы войны и наступило золотое время — время общественного благоденствия. Ярким примером следования этой мечте являются Персия, империя Александра Македонского и Рим[18].

Самым страшным преступлением в Риме считалось преступление против Отечества, а именно попытка захвата власти и стремление к царскому сану. 

Рим внес особую роль в понимание общественного долга. Уже в его легендарном основании проповедовалось верховенство долга и закона над личным счастьем. Так, в поэме «Энеида», которая была переложена Вергилием из народных преданий, Эней оставляет Дидону, царицу Карфагена, с которой был безмерно счастлив, поскольку так велит ему долг перед троянским народом и так хотят боги. Ромул не пожалел своего родного брата Рема, когда тот в насмешку стал перескакивать через священную черту, на которой будут возведены стены, ведь римляне верили, что от соблюдения этого обряда зависит безопасность города и, соответственно, его жителей. Его поступок стал воплощением римского патриотизма и вдохновлял граждан на священное служение своему Городу[19].

Другим примером, когда общее благо превозносилось над личным, является легенда о братьях Горациях и Куриациях, когда выживший Гораций убил свою сестру за то, что она не разделила общенародное ликование[20]. Муций Сцевола решил пожертвовать собой для спасения Рима и совершил неудавшееся покушение на царя этрусков Порсену. Все это ярко характеризует национальную психологию римлян[21].

С установлением Республики в Риме, в случае угрозы общему благу, римляне могли отказаться не только от своих прав, но даже и от личной свободы, вводя на шесть месяцев правление диктатора (magisterpopuli)[22].

А respublica и есть «общее дело»,[23] где гражданин участвуют в политике ради блага своего Отечества. Римская история сохранила пример такого республиканского отношения к своей жизни. Когда Карфаген был истощен войной, он послал в Рим послов вместе со знатным римским пленником Регулом, взяв с него слово вернуться после переговоров, надеясь этим заставить его воздействовать на сенаторов, уважавших Регула. Но, прибыв в Рим, он убедил продолжить войну, а после, следуя своему слову, вернулся в Карфаген, где и был предан казни[24]. Это является показателем нравственной чистоты патриотов Рима, которая и привела их к господству в мире.

В борьбе с внешними врагами грань между пользой Отечества и откровенным предательством очевидна. Но как римский народ вел себя, если споры возникали внутри него самого, ведь в этом случае непросто определить, где это самое общее благо. И из истории видно, что внутренние конфликты решались или введением диктатуры, или массовым неповиновением (сецессия). Вооруженный мятеж среди граждан Рима не практиковался. Чаще всего его поднимали покоренные народы или рабы (восстание Эвна на Сицилии, Спартака в Италии), которые, естественно, руководствовались не благосостоянием римского государства, а своими собственными интересами.

Самым страшным преступлением в Риме считалось преступление против Отечества, а именно попытка захвата власти и стремление к царскому сану. Ведь если человек стремится к власти ради власти, значит, он ставит свои интересы выше общественных, а этого римский народ простить не мог.

Высшее благо для римлянина — это максимальная польза своему Отечеству.

Ярким примером радетелей за общее благо можно считать братьев Гракхов с их смелыми, революционными реформами, которые стоили им жизней, но вели Рим к процветанию. Аппиан Александрийский приводит следующие слова Тиберия Гракха: «Разве участник в общественном достоянии не будет радеть более об интересах государства?»[25]. Когда вследствие заговора он был убит, его брат Гай Гракх так писал своей матери: «Я тоже полагаю, что нет ничего более прекрасного и достойного, как отомстить врагу, если только это можно сделать, не подвергая отечество гибели. Но если это невозможно, то пусть наши враги существуют и живут по-прежнему, это в тысячу раз лучше, чем погубить Отечество»[26]. Личная месть, даже семейная честь не могут довлеть над Общим Благом — таков был принцип римского гражданина.Когда ученые открыли Помпеи, то одна находка особенно поразила весь мир: в то время, когда жители города бежали и искали спасения от лавы и пепла, римский часовой не сдвинулся со своего поста, не сделал никаких попыток спастись и был заживо погребен, но остался верным своему долгу[27].

Таким образом, ко времени рождения византийской цивилизации существовала древняя и крепкая римская традиция служения своему народу. Высшее благо для римлянина — это максимальная польза своему Отечеству. И ради этого гражданин мог пойти на любые личные жертвы, привлекая к своему подвигу общественность, для продолжения общего дела.

Таким образом, будет вполне справедливо закончить эту статью следующей цитатой: «Волей Промысла творцом мировой истории стал народ, который обладал недюжинными нравственными качествами: неколебимой жертвенной верностью своему государству, своим ларам и пенатам, своим отечественным традициям, несокрушимой волей и упорством, храбростью без позерства и безрассудства, стойкостью в испытаниях, умением подчинять и подчиняться, трезвой рассудительностью и прагматизмом, умеренностью и неприхотливостью, сознанием своей исключительности... с неизменной готовностью учиться у других народов всему полезному для себя»[28].

Кроме того, как покажут дальнейшие размышления на этот счет, основанные на анализе истории Византийской империи, общественная позиция граждан, а именно христиан, может оказывать большое влияние на исторические события.

Букарев Иван Олегович


Ключевые слова: история, Рим, Византия, древность, империя, долг, благо, служение, отечество, христианство.



' История Древнего Востока. — М.: Высшая школа, 2007. — С.6.

[2] Там же. С. 126.

[3] Конфуций. Суждения и беседы. — М.: РИПОЛ классик, 2010. — С.209.

[4] Там же. С.362–363.

[5] История Древнего Востока. — М.: Высшая школа, 2007. — С.28

[6] Там же. С. 36.

[7] Там же. С. 351.

[8] Там же. С.59–60.

[9] Корецкий В.А., Степанов В.Е., Халиков М.С. Социально-политические идеи в мировой истории. — М.: ОАО «Московские учебники и Картолитографии», 2006. — С.71.

[10] История Древнего Востока. — М.: Высшая школа, 2007. — С. 143, С. 162.

[11] Там же. С. 162.

[12] Там же. С. 190.

[13] Там же. С. 192.

[14] Там же. С. 375.

[15] Там же. С. 40.

[16] Там же. С. 388.

[17] Там же. С. 400.

[18] Корецкий В.А., Степанов В.Е., Халиков М.С. Социально-политические идеи в мировой истории. — М.: ОАО «Московские учебники и Картолитографии», 2006. — С. 67.

[19] Цыпин В., прот. История Европы: дохристианской и христианской: В 16 т. Т. 1. Истоки европейской цивилизации. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011. — С. 76.

[20] Там же. С. 88.[21] Там же. С. 153.

[22] Там же. С. 157.

[23] Цыпин В., прот. История Европы: дохристианской и христианской: В 16 т. Т. 5. История Рима Эпохи принципата. Часть 2. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011. — С.303.

[24] Смайльс С. Долг. Т. 4. — М.: Изд-во «Товарищества М.О. Вольф», 1907. — C. 55.

[25] Цыпин В., прот. История Европы: дохристианской и христианской: В 16 т. Т. 1. Истоки европейской цивилизации. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011. — С. 339.

[26] Там же.

[27] Смайльс С. Долг. Т. 4. — М.: Изд-во «Товарищества М.О. Вольф», 1907. — С. 4.

[28] Цыпин В., прот. История Европы: дохристианской и христианской: В 16 т. Т. 1. Истоки европейской цивилизации. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011. — С. 146.


Новости по теме

«ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА» Сретенская академия Митрополит Платон (Левшин) о священстве

О том, кто мог стать священником в ветхозаветные времена и кому дана эта привилегия и ответственность в Новом Завете; о том, что значит право «связать и разрешить», и как пастырь может ввести многих в соблазн или спасти – писал митрополит Платон (Левшин).
«ЛОЖЬ В ИСТОРИИ — СТРАШНАЯ ПО СВОЕМУ ГИБЕЛЬНОМУ ВОЗДЕЙСТВИЮ СИЛА» Павел Кузенков В свое время Эдуард Гиббон создал книгу «История упадка и падения Римской империи», где в шести томах описал трагический закат великого Рима, вызванный, по его мнению, триумфом варварства и религии. Английский историк (большой поклонник Вольтера и убежденный антиклерикал) не озадачился тем обстоятельством, что упадок, длившийся тысячу лет, выглядит довольно странно: многие блистательные цивилизации сгинули, не протянув и малой части этого срока.
ИСТОРИЯ РОССИИ Часть 3. Красные в Кремле. – Большевики использовали национальный вопрос в своих интересах. – Почему белые не подняли монархическое знамя? – Удивительный случай на Пасху. Анатолий Смирнов Статья подготовлена на основе лекций, прочитанных доктором исторических наук профессором А.Ф. Смирновым в Сретенской Духовной Семинарии (2003-2004 гг.).